Наступило долгожданное утро, которое несло за собой типичный день в жизни Эларии. Все жители начинали пробуждаться и вновь заниматься привычными для себя в быту делами, казалось, будто сама жизнь пробуждается в королевстве с восходом солнца.

Кварион уже долгое время не спал, напротив, проснувшись раньше обычного времени, эльф поспешил одеться в парадную одежду и покинуть собственные покои, одарив лишь свою супругу нежным поцелуем. Этот день должен был стать тяжелым по предварительным подсчетам монарха, заседание Совета, которые он созывал никогда не проходили ровно и размеренно, напротив, такие факты всегда говорили о вмешательстве королевской семьи в дела Совета, что происходило регулярно с момента прихода к власти Квариона, и чего члены заседания явно не любили. По ошибке или по своей наивности, но правитель объявил такие планы о тесном сотрудничестве с Советом, как органом, в котором заложен большой потенциал для будущего королевства, уже явно было настораживающим фактом, не исключал Кварион, что не без этой причины на него было устроено покушение. Политика эльфов была пропитана традициями и устоями, державшимися целые тысячелетия, поскольку эльфы живут в разы дольше людей, то и перемены привычного течения жизни воспринимались всегда с трудом и подозрениями, особенно, когда дело касалось знати и факта попыток ограничить ее во власти или заставить вести отчетность перед главой государства. Сами по себе эльфы были народом гордым и надменным по отношению к другим расам, казалось, еще немного злости в их природе и ничем не отличить от аэри. Но и лесные жители, наделенные власти, даже из светлых семей, были способны на страшные вещи, если речь заходила о сохранении своего положения или удерживания власти. Сам монарх не был исключением, стоило признаться, что если посмотреть на его выходку покинуть Эльрат и отправиться на болотные топи холодным и трезвым взглядом, то ничего кроме тщеславия и высокомерия им не руководило, опять же таки, целью была власть, а мотивация и причины всегда можно было выдумать.

Кварион прибыл в зал заседания раньше остальных, гораздо раньше, что бы пересмотреть лишний раз документы, которые он с собой приготовил для уточнения в Совете, а так же копии принятых законов, а точнее пакет законов, скрепленные номером одного документа, только лишь по разным статьям. Эльф позаботился пригласить с собой также и архивариуса, старого друга, который очень помог королю в свое время решить вопрос с констатацией факта и оформлением без вести пропавшей Эарэль.  А  позже констатировать факт смерти и прекратить вынужденные поиски темной, все это происходило не без манипуляций со стороны короля. Должность архивариуса при короле представляла собой что-то вроде начальника по юрисдикции в привычном понимании людей, эта личность должна была знать историю Эларии, культуру и быт во всех тонкостях, так же быть в курсе всех законов и их поправок, в общем, не скучная жизнь была у подобных эльфов. Вскоре начали приходить и члены совета, улыбки и высказанные почтения монарху, которых были явно недоброжелательными по своей сути, хотя и выглядели так, что не придерешься, а факт присутствия архивариуса уж точно не принес никому радости. Нет, конечно, и среди Совета у Квариона были друзья, несколько эльфов, но официально они не давали на публике знать об этом окружающим аристократам. «Тайные друзья» могли даже спорить с монархом и вести дискуссии, но это были приемы игры на сцене, голосовали они все равно за предложения короля, чем вызывали некую настороженность, но уличить их в своих подозрениях никому повода не давали.

Правитель сидел у торца стола, так что все собравшиеся эльфы сидели по правую и левую руку от него, архивариус был приглашённым лицом, потому для него места не предусматривалось. Для него был определен отдельный небольшой по своим размерам письменный стол, с приборами для письма, где он мог подтвердить или опровергнуть слова того или иного эльфа. Стоило заметить, что по своей природе бесконтрольного существования, Совет проводил заседания, часто нарушая регламент, в таких случаях званый друг короны мог остановить и прервать речь эльфа и просить вычеркнуть слова из протокола.

Наступило время начинать. Король взял вступительное слово, — «Я рад приветствовать представителей знати в такое чудесное утро. Дорогие друзья, трудящиеся на благо нашего королевства, во время моего объезда наших укрепленных границ, я видел многие просчеты по местам, но не менее сильно меня заинтересовали ваши принятые решения, когда меня не было в Эльрате. Призываю вас, братья и сестры к открытому диалогу, и хотелось бы выслушать сторонников принятого закона, содержащего в себе пакет документов, принятого вами единогласно. Что стало причиной к подобному рассматриванию этого дела?». Наступила тишина, и Кварион внимательно всматривался в лица членов совета.

Адриан сидел вальяжно, накрыв глаза шляпой, казалось он вообще спит. Да и если бы оно и было так — никто не удивился бы — все давно привыкли к его выходкам. Но Шут не спал, он внимательно слушал и думал. Он не знал на каких таких границах был король, но Адриану ничего не докладывали. Это было странно. Либо король врет, либо... Впрочем никого другого "либо" быть не могло — как бы плохо не работали осведомители Шута, но пропустить короля — это слишком даже для них. Впрочем высказывать вслух свои предположения лучше не стоит. Но просто промолчать тоже не выход.

— Ваше Светлейшество, я восхищен вашей выдержкой: недавно со столь далекого пути и сразу за дела, нам всем есть чему у вас поучится. Надеюсь вы остались довольны осмотром границ и обещаю: мы учтем все ваши замечания и исправим некоторые недочеты в нашей обороне, — Шут сделал паузу, внимательно посмотрел на Квариона и продолжил:

— Уж не знаю чем вызвано удивление, что мы начали без королевы, ведь мы смогли принять этот пакет без короля, почему мы не можем обсудить его без королевы? Все честно. Впрочем, наверное, это издержки воспитания у вас же, темных эльфов, ни одно весомое решение без женщины не обсуждается. Ладно, я не буду вас более утомлять и наконец перейду к теме разговора. Ваше Величество, вы не представляете как мудро поступил Совет придя к такому простому решению: отказать во власти предателям. Это очистит наше общество от зависти, подтасовок, интриг. Благо среди нас нет предателей и мы сможем процветать и стремится в светлое будущее. Среди нас ни одной подозрительной личности у которых, например, вдруг не умер любимый дядюшка, или неожиданно без вести пропал брат. Мы же все здесь честные, не правда ли? Именно поэтому мы принимаем такой закон, где предателям нет места. И это воистину великолепно, что наш народ сможет перелистнуть и навсегда забыть историю кровавых интриг знати, где мы сможем, наконец-то думать о народе, а не о безопасности собственной шкуры и положения своей филейной части на мягком кресле власти. Но есть другой вопрос: а что можно считать предательством? Можно ли за него считать спасение своей жизни? Или нужно покорно склонить голову, по первому призыву, дабы тебя не причислили к предателям? Кто будет регулировать эти вопросы? Предательства и заговоры вещь очень сомнительная и почти недоказуемая, особенно когда прошло много времени и предатель сидит довольно высоко.

Во всей Эларии было только две женщины, которых одинаково ненавидели и уважали — темная королева и ее сестра. Они были той силой, с которой стояло считаться.  Они были тенями, что отбрасывает светлый престол, то, что было скрыто от общих глаз, то, что никогда не проявлялось. Сеть шпионов — глаза королевы, орден убийц — руки королевы, верные аристократы — голос королевы. Пусть король строит из себя доброту и милосердие, пусть играет в верного милосердию и состраданию политика, но лишь королева знает цену власти, ведь это она удерживает ее от падения.

Король только собирался собрать совет, а она уже знала причину и ждала приглашения. Он не пригласил ее, а Нимиэль ничуть не удивилась подобному. Она лишь дождалась подходящего момента, когда король озвучит свою идею, чтобы войти в зал, грянув, словно гром, среди ясного неба.

-И что же мешает найти подобное у короля? Может быть тот факт, что он король? Помнится, когда-то в Акавири простили одного изменника, чем же это закончилось, не напомните?— прозвучал голос королевы, которая успела услышать и слова шута и возражения короля.-Прошу прощение за опоздания, господа, слуга, что припозднился, уже осознал свою вину и раскаялся,— темная эльфийка чуть улыбалась, говорила тихо и сдержанно, можно даже было сказать ласково, но этот тихий голос звучал громче канонады, от него веяло силой и властью.— Я вижу, вам уже известны, мой милый друг, нововведения в законодательстве, признанные защитить нас от возможных бед.

Существовало несколько видов войны, Кварион всегда об этом помнил, и классическое восприятие этого слова было далеко не популярным среди политиков. Война должна была включать в себя подготовку войск, боевые столкновения по фронту разделения сторон, обязательными были всегда потери и убытки, приходилось ждать долгое время даже для победителя, когда желаемая награда, наконец, станет покрывать потраченные силы. Но был и другой вид ведения войны – это дипломатия, и применяемые приемы со стороны оппонентов могли быть гораздо более коварные, чем на поле боя, здесь были и манипуляция, и альянсы, и угроз никто не прятал, пусть даже намекая на них. В любом случае, в жестокости, такие вот заседания совета не уступали не одной из войн, которые знает история Эларии, но сам король был приверженцем подобных технологий договоров, чем выводить солдат на поле сражения.

Появление Нимиэль не было для короля неожиданностью, коим это стало для совета, признаться честно, эльф уже начинал привыкать к ее выходкам и дерзким маневрам вести свою политику, не то, что бы это вызывало критику или недовольство с его стороны, но и восхищения с оптимизмом как то вот тоже не прибавляло. На ее появление, король отреагировал поднятым в ее сторону серьезным взглядом и скромной фразой, — «Что же, очень жаль, ранее за вашими слугами такой замешанности не наблюдалось», — но всему есть свой предел, даже колкостям приправленным дозой яда из пренебрежения и сарказма. Кварион этот придел знал, совершенно не намереваясь больше позволенного заигрывать с королевой в подобные игры, хотя и не пренебрегал ими при удобном моменте. Осторожность и знание меры были его достоинством, чего нельзя было сказать об Адриане, который всегда себя вел подобным образом – нагло, дерзко и не ставил за нужное согласовывать свои поступки с вышестоящими эльфами, но и это Кварион уже воспринимал нормально, потому, как ответная реакция уже давно устоялась между ними. Стоило заметить, что несколько минут спустя, после реплики короля в сторону королевы некто, из слуг дворца высказав свои извинения, передал сверток монарху, подобным образом его ставили в известность о событиях, которые происходили во дворце в отдельности или же в королевстве в целом.

Когда свою речь начал вести глава серых домов, Кварион уже полностью погрузился мыслями в содержание уведомления, было видно, что хорошего там было сказано мало, если вообще было. Отвлечься подобным образом от происходящего правитель мог себе позволить, поскольку для подобных моментов он и пригласил с собою своего приятеля архивариуса, который, без доли сомнения, следил не то что за каждым словом и тоном разговора находящихся, но даже за жестами. Последнее, что из выступления смог уловить монарх, было его обращение с фразы «отдать суждение по этому закону серому трибуналу…» и, хоть взгляд оставался направленным к записке, но все внимание слуха было целиком приковано к коллеге из серых семей. «Ваша светлость, позволите мне взять слово?» — в полголоса обратился архивариус к монарху, явно желая нечто сказать. «Да-да, обращение к совету или персональное?», — наигранно, но выдерживая регламент обращения, спросил король. «С вашего разрешения, ваши высочества, я хотел бы обратиться к Адриану», после полученного одобрительного жеста короля, эльф приподнялся, держа в руках документы, явно приготовленные еще ранее. «Господин, очень радует слышать, что вы начали говорить от имени всего серого трибунала в целом», — начал свое обращение помощник монарха, в то время, как последний уже с серьезным и расценивающим взглядом рассматривал Адриана. «Мы не можем недооценивать ваш вклад в развитие общего дела, который вы внесли непосредственно сами и через ваших помощников. И ваше стремление укреплять порядок и помогать нашему обществу разрешать многие споры между собой, балансируя на тонкой грани порядка и хаоса, поистине заслуживает восхищения. Закон всегда был беспристрастным, в этом его сила, дорогие господа и мы не имеем права поддаваться на подмену понятий «Судейство Серого Трибунала» и «Верховного Судоустройства Эларии», последнее предоставлено исполнять королю еще с тех далеких времен, когда Серого Трибунала не существовало. Я бы даже с радостью закрыл на это глаза, мои господа, но закон стоит выше моих желаний. Уважаемый Адриан, вам ,как главе именного Серого Трибунала, корона уже направляла запрос ранее о том, что бы вы подтвердили или опровергли факты контрабанды драгоценного мифрила в земли лордов Терры через «Цену Предательства», это полностью ваша компетенция проводить расследования и тем более, что серые семьи занимаются вопросами торговли и дипломатии с внешними партнерами больше, чем кто-либо из нас, но никаких сведений в Эльрат в ответ на запросы до сих пор не получил. Подобные ситуации касаются споров, пусть и не мелких, но споров и я ни в коем образе не говорю, что такие недоразумения хоть и имеют место быть, но ставят под сомнение деятельность Трибунала. Что касается предателей и изменников, дорогие господа, то этот вопрос касается напрямую безопасности нашего королевства, за которое отвечает своей головой наш монарх. Логичнее когда мы доверяем Серому Трибуналу заниматься его законной деятельностью, даже не смотря на проступки, мы все равно доверяем, так же и королю будет лучше, если он будет исполнять свои прямые обязательства, которые на него и возложены вековыми традициями. Благодарю за внимание».  Нависла тишина в зале, было такое чувство, что все сидящие могли уловить даже ритм сердцебиения своего соседа рядом.

Адриан покивал королеве как бы соглашаясь с ее словами о предательстве. Испокон веков правительство эльфов напоминало гадючник, где каждый гад норовил утащить свой кусок власти. Элария как-то научилась жить в этом шатком равновесии и нарушать его было очень опасно: не хватало им еще и революции с ее кровавыми последствиями. Да и соседние страны просто так смотреть на это не станут: непременно нападут, разграбят, попробуют захватить страну. Когда-то эльфы пошли уж совсем неправильным путем: они пошли по пути амбиций, желаний, жажды власти, интриг... Вернее было бы жить во власти диктатуры, где диктатор железной рукой вел бы всех в светлое будущее. Но этого правителя должны любить, а не боятся, он должен был бы доказать своему народу что ему можно доверять судьбу целой страны. его верные вассалы должны выбираться не по крови, не по личным симпатиям, а по критериям которые необходимы для вассалов: ум, верность, дальновидность. К сожалению такого диктатора Шут не видел ни в Кварионе, ни в Нимиэль, ни в ком-то еще, включая и себя. Возможно и раньше такого не было, вот и не пошли эльфы этим путем. Сейчас же поздно что-то менять, как бы не старались король, или королева, любой член совета — власть над Эларией никогда не достанется кому-то одному, по крайней мере бескровно, а крови, при данном акте, должно пролиться много. Слишком поздно что-то менять глобально, или слишком рано? В любом случае еще не время, не сейчас.

— Уважаемый архивариус, дорогой вы наш хранитель законов и знаний! Я не готов спорить с вами о законах, вы знаете гораздо больше моего, но давайте не будем путать уважаемый совет и не будем подменять значения? Ко мне обращались с вопросом о контрабанде? Да, не спорю. Но явно не к трибуналу. Я согласился помочь, хоть мог этого и не делать, как глава серых эльфов в целом и не стоит приписывать сюда трибунал, этот орган занимается несколько другими вопросами. Видимо вы так углубились в законы прошлого, что не успели принять к сведению законы настоящего. Трибунал это не третья сторона, мы даже не принимаем решения — на это полностью воля совета и короны — мы лишь ограничиваем влияние одной стороны на другую. Следим за тем, чтобы и его Светлейшество, и ее Темнейшество, и совет обладали равными правами и не имели слишком уж больших рычагов давления. Чтобы все проходило честно и по закону. Прошу заметить, что в решения, политику страны серые эльфы не лезли испокон веков, к этому мы и не стремимся сегодня. Мы лишь хотим справедливости и взвешенных решений совета, которые будут приняты без давления одной из сторон, решений которые устроят всех, а главное решений которые пойдут на благо нашего народа. По поводу контрабанды, которая никак не относится к обсуждаемому делу: я отправлял отчет о ходе дела, как я понимаю бумага не дошла, что было мной ожидаемо и лишь подтверждает мои догадки. Впрочем, копия того отчета у меня с собой и думаю что после его прочтения его Величеству придется пересмотреть свое мнение о его подчиненных и особо приближенных лиц. Прошу изучить, когда ваше Величество снизойдет до того чтобы обратить свое внимание до моей персоны.

Адриан достал из-за пазухи не совсем аккуратно свернутый свиток и ловко метнул на стол прямо перед королем. Шут действительно был готов к такому повороту событий где его отчет похищают (поэтому тот отчет не нес никакой полезной информации и вообще был полон всяческой чуши), правда он не знал что ему это поставят в укор, но на войне все средства хороши. Следы вели к верхушкам гвардии короля, возможно они смогут отбрыкаться, улики косвенные, ребята хорошо заметали следы. Впрочем это уже не являлось проблемой Шута. Он указал в отчете свои подозрения, привел доказательства, а уж досконально докапываться до истины, среди своих же подчиненных, это уже привилегия короля, куда Адриан не мог, да и если честно не хотел, совать свой любопытный нос.

— И еще: смею вас поправить на счет Верховного Судоустройства Эларии. Наши законы всегда отличались некоторой... гибкостью. Поэтому Суд мог быть под началом как короля, так и королевы и если обвиняемого не удовлетворяет решение одной стороны короны, он всегда может обратится к другой, надеясь на ее благосклонность. Просто мало кто об этом знает, ибо в наших законах слишком легко запутаться, их огромное множество. Благо у нас есть архивариус, который должен помочь разобраться с ними нам всем, — Шут специально сделал ударение на слово "всем".  — По поводу конкретно этого закона, повторюсь: серый трибунал считает, что это слишком большой рычаг давления на совет и его решения, в чьих бы руках он не находился. И так как трибунал не является той частью совета, что принимает решения и находится в стороне от власти, я прошу совет отдать суждение по этому конкретному закону серому трибуналу. Или упразднить его вовсе, что тоже выход. Будем жить как раньше: король и королева будут судить, совет будет одобрять или не одобрять их решения и давно забытые законы, никто ни на какого не сможет повлиять. Меня такой вариант устроит полностью.  Он даже предпочтительнее — у меня хоть голова болеть не будет размышляя кто из вас предатель.

В Эльрате, как и всем королевстве эльфов, политика была очень скольким явлением и многополярным, именно это делало управление народом эльфов гораздо сложнее и не зацикливало власть в одних руках.  Но напротив, вековые традиции настолько умело распорядились распределить власть между личностями, что сами по себе те существовать не могли, но и потеря одного особой катастрофой могла бы не стать. Учитывая продолжительность эльфов, привыкших нести свое существование тихо и безмятежно, некоторые потрясения всегда имели далеко идущие последствия и если, допустим, королева, видела угрозу в Кварионе, который, по ее мнению, хотел перетянуть на себя некоторые полномочия, то это было лишь ее взглядом. Взглядом личностным, который был основан на страхе, прежде всего, потерять свое положение в Эльрате, потому как Эниэль ведь была далеко, но достаточно помогла своей сестре запустить щупальца в политику и окружение, подчинённое королю. И устраивать Кварион мог свою коллегу по управлению, если бы жизненным девизом выбрал «Расслабься и получай удовольствие», тогда бы не подымались подобные разговоры на Собраниях Совета, да и вообще бы Советов бы никто не собирал. Король же видел, что баланс уже был нарушен настолько, что ситуацию нужно было не исправлять ,а реанимировать, и речь шла не о том, что буквально несколько дней назад у него из-под носа увели узницу, или когда его не было в Эльрате, протолкнули законы. Дело обстояло гораздо хуже – пресловутый серый трибунал стал обычной марионеткой, в которую были запущены нити кому только не лень, что бы дергать при каждом удобном случае, когда захотят. Самому монарху не было обидным, что у него попросту не было влияния на Трибунал, он, со своей высоты полета, видел, что эта система изжила себя, превратившись в весьма удобный механизм прикрывать собственные махинации в управлении королевством.

Но Кварион слушал каждое слово своей коллеги, прокручивая его мыслями несколько раз в голове, каждое из них, где то были уловлены угрозы, услышаны предостережения и в конце, как контрольный выстрел в голову – обвинение.  Именно этого прокола со стороны Нимиэль и ждал Кварион, вслушиваясь в ее фразы, понимая, что подобный маневр всегда говорил лишь о том, что она боится, пусть это циничная фигура и всячески изворотливая от прямых ответов интриганка.  Но вся эта глухая защита, которая перешла в нападение, свидетельствовала об ее нервах, которые щекотало это Собрание, еще немало важным фактом  в этой картине происходящего стало и ее личное прибытие, что бы самой лично контролировать ход происходящего. Но среди подобных интриг и скрытых текстов посланий монарх не чувствовал себя дискомфортно, напротив, это было его стихией, его природой, вот только понимания не было между первыми фигурами Эльрата. Что напрочь изводило управление страной в последнее время, и этому нужен был наступить логический конец, развязка, давно завязанных узлов и затянутых петлей на шеях.

«Ваше Величество», — сказал наиграно Кварион, естественно обращаясь к королеве, но с таким легким ударением, будто бы ставил под сомнение это ее звание или напоминал ей, кем она является здесь перед ним. «Вы говорите о страшных потрясениях, которые сотрясали нашу землю без существования серого трибунала, и я не упраздняю его заслуг перед нашим обществом», — голос был настолько спокойным, что казалось, Кварион просто вслух размышляет о недавних приключениях , что с ним происходили. «Однако, подобных коллапсов не стало меньше при существовании данного рычага управления. Только сейчас я поднял вопрос о контрабанде, масштабы ведь заставляют содрогаться», — эль понимал, что это явление, прежде всего, было выгодным для темных домов, но не стал указывать, что это выгодно ее сестре. Что бы там ни было, и как бы Кварион не пытался донести свои мысли, а стоило отдать ему должное, как политик, он маневрировал между сторонами, что позволяло говорить ему общими фразами, и все понимали суть, о чем говорится. «Я уже не говорю, о покушении на меня на турнире, в котором были, как раз замешаны убийцы из серых семей, только вот трибунал ничуть не беспокоиться проводить расследования по этому поводу. А все мои запросы проводить подобное блокируются, серим трибуналом, как и желание ее величества, избавиться от нас всех», — последние слова фразы были цитатой королевы, что пыталась отстоять целесообразность существования механизма власти, который удерживала, такое чувство, она персонально, для своей защиты от расследования ее же прошлых грехов. Но процитировал слова королевы Кварион, что бы разрядить обстановку, нависшую от дискурса с королевой, и ему даже удалось это сделать, потому что некоторые из членов Совета откровенно расплылись в улыбке, сменив свои угрюмые гримасы. «И поскольку говорю сейчас я, то позвольте сказать еще и то, что это далеко не все катастрофы, от которых содрогались наши земли за последнее время, я прошу достопочтенного архивариуса предоставить мне полный список, который я подготовил для ознакомления его королевой». В этот самый момент, эльф, что знал о данной уловке, поднялся из-за стола с письменными приборами и передал некоторый пергамент королеве лично в руки. Текст на бумаге точь в точь повторял предписание, которое было передано Квариону в темнице, и подпись королевы в самом ее конце, а еще дописанный текст от руки Квариона.

Но король продолжил, видя, что его коллега по власти все-таки читает, что было написано,  но эмоций пока что не уловил, потому решил продолжить, — «И знаете, Ваше Величество, я ведь всегда открыт для диалога, что бы подобного больше не повторялось.  И очень сожалею, что не найдя его в одной плоскости, приходиться выносить все происходящее на совершенно другой уровень решения проблем Эларии». Кварион не обманывал, продолжительное время он пытался найти с королевой общий язык, наладить диалог, и видя, как ее бессовестно использует сестра, понимал, что она живет и дышит, пока приносит пользу, возможно, ему было трудно это понять, потому как он не был из темных семей. Однако, когда он решил спасти ее  жизнь от убийцы и от Нимиэль не последовало вообще никакой реакции, ни тебе благодарности, ни признания, а только ход Братством Тишины, конечно же это приводило в недоумение. Но одно Кварион сейчас понимал, что какие бы игры не вели темные семьи у себя там, в горах, в пещерах, но здесь Эльрат, здесь исконные земли светлых эльфов. А предшественники Квариона никогда не позволяли запускать длинные клешни в Эльрат, потому и монарх был настроен решительно, когда созвал этот Совет и сейчас, его настойчивость не поколебалась. Эльф отказался от угроз, маневров шантажа и устрашения, ведь он не был темным, но понимал, что свою законную власть нужно отстоять, иначе он окончательно превратиться в шута на троне, короля без одежды.

«И так, в виду всех перечисленных темных пятен на сером трибунале…», — монарх сделал выдержку и дал паузу, что бы оставить королеве возможность, последнюю, дать шанс решить. Значит ли для нее поступок Квариона хоть что-нибудь или она просто посмеялась над ним тихо про себя. Значит ли для нее диалог с королем что-нибудь, или она уже давно считает его пережитком прошлого, который только мешает ей воплощать свои планы. Кварион, говоря честно, был одинаково готов к исходу двух вариантов, и сколько бы сейчас не было присутствующих членов в Совете, но все понимали, что ведущих игрока лишь только двое, и горе Эларии, если они не договорятся.

На самом же деле, в политике эльфов не было принято делать громкие заявления для того, чтобы обратить на себя внимание, гораздо изящнее было действовать невидимой дланью, с присущим тебе подчерком. Эльфы были изящным народом, как в понимании культуры и искусства среди светлых семей, так и в интригах, коварстве и.. политике среди темных представителей лесного рода. И каждая фигура на этой шахматной доске, делала свой ход обдуманно, беспокоясь лишь за свой тыл, стремясь получить лишь только для себя выгоду от этой партии. Но кто же тогда были главные игроки, сидящие по обе стороны игрового поля? – Все было относительно, и если кто мог подумать, что здесь все решалось хоть кем-то из членов Совета, даже после того, как часть его мест начали быть избираемыми, все же глубоко ошибались. На этом этапе, перевес был в пользу Квариона и никто, ни Эниэль из своих пещер, ни глава серых семей не представляли существенную конкуренцию для эльфа в Эльрате, кроме одной только Нимиэль. Королеву Кварион уважал, хотя ее и боялись многие, и не без причины, стоит заметить, что этим страхам есть причины, однако же в открытую Король и Королева никогда не выступали против друг друга, поскольку подобного рода конфликты могли привести к гражданской войне между целыми кланами Эларии, что было бы лишь на руку внешним врагам.

Высокие персоны, заслуживали высокой игры, ведь каждая хищная птица знает свой предел высоты, для иных непостижимый, но все же предел. Именно подобными «высокими» уловками коронованные и действовали если хотели сделать следующий ход на этой доске политики, таким ходом Нимиэль умело воспользовалась, пока что светлого короля не было в столице. И, естественным ответом на этот выпад стало решение эльфа собрать Совет, чем и подал мощный сигнал для своей коллеги, тем более даже не пригласив ее на рабочее мероприятие, давая себе отчет, что без нее ничего не сможет исправить. Но все же подобный ход так или иначе привел бы к переговорам с Королевой, однако теперь Кварион предал вес своей стороне, предавая своей стороне в будущем диалоге больший вес своим интересам. Подобных поступков эльфы не гнушались, как и другие расы, остроухие могли пойти на, казалось, сумасшедшие поступки, лишь бы предать весу своим доводам или аргументам – фактами. Так, если Братству Тишины королевская казна убавляла финансирование из казны, те легко могли напомнить, что их сил недостаточно для, скажем, контроля всех агентурных сетей за границей и больше за достоверность развед.данных они не могут ручаться. У каждого были свои рычаги власти и влияния, оставалось лишь понимать, кто и в какой момент их может потянуть, чтобы действовать на опережение.

После своего возвращения, эльф тоже не остался безмолвным и решил собрать бесполезное заседание, на которое пригласил даже шута Адриана, коего видеть хотел меньше всех, но не Королеву, это был ответный ход, его шаг. И все же Кварион не призирал и не пренебрегал темной, скорее уважал и относился с симпатией к ее персоне, потому как она всегда знала границу и не переступала понятия интересов королевства в собственных играх. И все же ее решение было ожидаемым и прогнозируемым, ведь Король понимал, что эльфийка может или демонстративно покинуть зал и оставить ему больше шансов довести дело в его пользу или выйти на прямые, непосредственные переговоры и попытаться договориться. Хотя и выбор был в такой ситуации не большой, на самом деле они вдвоем шли по лезвию между политикой компромиссов и конфликтом интересов, но каждый пытался выдержать свою партию достойно. И все же, на прозвучавшее предложение Кварион ответил не сразу, продлевая паузу, которая повисла в помещении и, знает Логос только, какие мысли и замешательство мучало всех присутствующих, ставших невольными заложниками этого спора, к которому никто не имел отношения, все решалось короной в мере ее правовых полномочий. Только взгляд, оценивающий и внимательный, который испытывал предложение коллеги на прочность, будто бы она чего-то не договаривает или просто испытывает самого эльфа. Но молчание никто не смел прервать, кроме архивариуса, который решил вмешаться, чтобы напомнить, скорее, о своем присутствии, — «Ваше Величество, Королева. Спешу напомнить вам, что согласно законам, Корона не имеет права обходить в принятии решений интересы совета, который, как мы все знаем, собрал сегодня Король и..», — продолжить законник уже не мог, поскольку монарх приподнял ладонь, давая знак своему подчиненному замолчать.

— «Достопочтенный архивариус, с вашего позволения, я закончу вашу мысль», — взгляд правителя был брошен с упреком в сторону своего сторонника, но не достаточно явно, что бы могли заметить другие. Теперь уже Король обращался ко всему совету в целом.

— «И поскольку сегодняшнее заседание нашего великого Совета собрал я, в виду разных мнений по выставленным вопросам к нашему вниманию, объявляю перерыв, о дополнительном собрании вас всех уведомят отдельно, уважаемые члены благородных семей», — согласно протоколу, Кварион закрыл подобной фразой заседание, после которого все присутствующие поспешили удалиться. Вот только Король оставался сидеть на своем месте, наблюдая за эльфийкой, которая получила согласие на свое предложение подобным решением Квариона.

— «Я соглашусь», — с нотой подозрения ответил монарх, когда они остались одни, «хотя может об этом и пожалею», пронеслась мысль, которую лучше было не озвучивать. – «И дам распоряжение, что бы в банкетном зале приготовили ужин для Короны», — используя последнее слово, Кварион часто указывал им себя и Нимиэль, хотя и мог представить, как обрадуются придворные повара, когда услышат такой неожиданный вердикт о решении Ними, а ведь сейчас был уже обед. Заседание Совета никогда не проходило быстро. – «Надеюсь, обойдемся без придворных дегустаторов?», — вопрос с сарказмом, а быть может и риторический, больше говорящий за себя, в стиле «только давай обойдемся без яда».

Зал заседания Совета стремительно опустел, пока что не осталось никого, ну как никого, кроме Короля и Королевы, но это помещение никогда не предназначалось для Короны, тем более, что монархи на подобного рода мероприятиях были редкими гостями. Но то же были тогда хозяева, неужели эти прихвостни, которые спали и видели, просыпались и мечтали как бы любое событие, даже пусть это будет трауром в масштабах всей земли, однако обязательно нужно обратить в свою пользу, слезы вдов или сирот превратить в вес власти или, что еще хуже, звон монет. Политика Эларии была самым настоящим полем, с виду которое выглядело очень красиво. О нем пели баллады менестрели, ему посвящали поэмы аристократы, но весь поистине вкус мог ощутить лишь тот, кто перестал бы любоваться и восхищаться этим краем и сделал бы шаг, один только шаг, что бы понять, какую почву скрывает эта красота. Все это Кварион всегда помнил, обдумывая и прогнозируя каждое свое решение, которое он принимал в стенах дворца, и всю жизнь ему твердили про необходимость короной соблюдать этакое эфемерное равновесие между умалишенным благородством отдельных светлых домов и ястребов темных семей, это называлось политика компромиссов. Но ведь каждый в итоге видел, подобно маяк во время шторма, процветающую Эларию, говорил об этом, напоминал про то, что бы если уж и другие не верили, то чтобы самому хотя бы верить в эти глупости.

А на деле, все сводилось к человеческой корысти, грабежу и интригам – настолько обнищал лесной народ в своих целях. Именно такие мысли навеяли на правителя, когда его коллега сказала про умение соблюдать правила некой «игры», которую каждый вел сам отдельно, создавая мгновенные союзы, шаткие и переменчивые, что бы в нужный момент достигнуть своего. Кварион призирал политику, пытаясь уступить простор для коварства и интриг, в их большей степени, для своей коллеги Нимиэль, к которой он относился по-другому. Нельзя было говорить о ненависти, призрении, возможно, это была та самая грань между одобрением и состязанием, за рамки, которых он не позволял своему отношению к ней меняться, ведь все же он был Королем.

Кварион внимательно слушал все слова Королевы, в них мог быть скрытый смысл или его подготовка к предстоящему ужину. Но сейчас эльф не опасался, особо даже не беспокоился в присутствии злейшего врага многих, ведь если ты сам никто, то и терять тебе нечего, но если на тебе груз всего государства, за которое ты в ответе, со временем забываешь, где та граница, за которой ты перестал быть самим собой. Эльф поднялся со своего места, и прошел к той же арке, но остановился позади эльфийки, удивительно, но сейчас они смотрели в одну сторону – редкое явление для четы этого замка.

— «Членов Совета уже нет, общение по протоколу сейчас не обязательно, если знаешь», — тихо проговорил Кварион, не желая продолжать тот образ рутины, который только что был окончен, но все же он прилаживал титанические усилия, что бы оставаться хладнокровным и спокойным, чтобы не показать свою усталость от прошедшего собрания.

— «Я смотрю, ты выздоровела и очень этому рад. Хотел дать тебе покой и не беспокоить подобными заседаниями, зная, как они выматывают» — искренно ли говорил эльф, действительно радуясь, что с Нимиэль ничего ужасного после отравления не случилось, ведь будь он абсолютно безразличен к ней, никогда бы не рисковал собой, спасая ее жизнь. Или же лицемерил, умышленно не пригласив ее, что бы заставить нервничать и пересматривать свое поведение, бросить тень на ее планы и поставить под угрозу ее цели? – точно нельзя было сказать. Скорее в равной степени эти два мотива преобладали в его поступке, ведь Кварион знал, с каким игроком связана его партия, а значит и фигуры должны быть соответствующими.

— «И все же ты жива, знаешь почему? – Ответ прост до безобразия. Потому что для того, кто что-то хочет сделать на самом деле, кого-нибудь спасти или же, напротив, стереть с лица земли, не остановит и не подтолкнёт ни один закон, как бы красиво он не был писан на пергаменте в архивах. А что касается Эларии», — эльф сделал небольшой перерыв, но после глубокого вздоха продолжил, — «Она великая, но не без пороков, а значит и уязвима и никто кроме Короны, не способен ее удержать». Говоря слово «никто», эльф имел в виду как все вместе взятые семьи темных домов, включая сестру Королевы, так и все светлые дома, учитывая даже свою жену. Кварион не услышал ни единой реплики со стороны собеседницы, потому последовал к столу и занял свое место, — «Мы можем обсудить сейчас все твои предложения, если по каким из них ты ждешь моей поддержки при голосовании, а вечерний банкет мог бы послужить ненавязчивым подведением итогов».